Moonlight. "Baila, baila morrenna Sotto questa luna piena Under the moonlight, Under the moonlight…" Zuccero – "Baila". Zuccero – "Baila". Луна. Её безразличный жёлтый лик висит над городом. Он – вокруг ничего, лишь четыре стены и потолок. Потолок? Он прямо над головой, он давит, он пытается прижать… Стены сдвинулись настолько близко, что страшно пошевелиться. Как в маленькой коробке. Странно, ведь ещё полчаса назад это была обычная комната… Хотя… Что странного? Сегодня возможно всё. На губах – улыбка и привкус горечи. На душе пустота. Пустота ли? Нет, не пустота, увы… Беспокойство, беспричинный страх – вот составляющие компоненты на сегодня. Но он терпит, ведь сегодня для этого самое время. Изнутри рвётся крик отчаяния, безнадёжный вой, но с губ не срывается ни звука. Он пожинает то, что взрастил. Нет смысла ходить, нет желания стоять… Лёжа на диване, он дотрагивается пальцем до клавиши "Play" – и в голову врывается симфония звука, заглушающая чувства, притупляющая их. Рифмы? Их нет. Мелодия нежна? Отнюдь. Но музыка и вокал сплетаются воедино, образуя непередаваемую гармонию, несущую временное облегчение. Он купается в ней, но покой не приходит. Встаёт, проходит на кухню. Щелчок зажигалки – и в темноте начинает слабо светиться огонёк. Затяжка. Дым безвкусен, ещё затяжка – и он становится горьким и едким. Тушит сигарету, возвращается в комнату. "Ihr Herz hab ich geksst ihr Fleisch auf dem Portal geliebt ihr Zunge versteinert am Fuss des Monuments und ihre Asche unter den Engeln verstreut". Эти слова, причудливо переплетаясь с мелодией, будят в нём какие то воспоминания, странные ассоциации приходят в голову. Странные? Сегодня возможно всё. Сегодня ночью. Он лежит, слушая эти звуки, не в силах даже подняться. А луна? Ей наплевать. Её насмешливый лик смотрит сверху, заливая его комнату призрачным сиянием. Танцевали ли вы с Дьяволом, в бедном свете луны? Сегодня ночью он будет танцевать, независимо от желания. Сегодня правит она, на сегодня она его невеста, на сегодня он её раб, и сегодня он будет делать то, что она ему прикажет. Бледный лунный свет повсюду, он проник в каждый уголок, в воздухе плывут неясные переливы, словно табачный дым. Но ведь никто не курит… И увидит ли сейчас эти переливы кто-нибудь, кроме него? Он сомневался в этом. Нигде нет ни тени, в этом свете вещи вообще перестают их отбрасывать. Этот свет пытается заполнить и его голову, но пока там царствует мелодия. Он встаёт, проходит к зеркалу, смотрит в него. Смотрит, ожидая увидеть пустые глазницы, но и этого нет. Он видит свою голову, окружённую лунным светом, словно ореолом, а глаза… В них плещется безысходность и тоска, слетаясь воедино они образуют безумие. Безумие смотрит на него из зеркала, безумие, залитое лунным светом. Разбить зеркало? Но зачем? В этом нет смысла, ведь оно лишь отражает действительность, а её не сотрёшь ударом кулака. Сухой щёлчок. Кассета кончается. И остаётся лишь бледный свет. Нет ничего, даже теней. Он снова идёт на кухню, не в силах больше находиться здесь. И снова на конце сигареты разгорается огонёк. Несколько мощных затяжек, и он разминает остатки сигареты в пепельнице. Он чувствует странную дрожь. Странную? Это ощущение заставляет его выпрямиться. Странно чувствует себя спина, словно вот-вот вырастут крылья. И он, наконец, сможет взлететь. Но крыльев нет. И этого ему не дано - летать. И лишь один полёт впереди. Последний полёт Люцифера. Эта мысль крутится у него в голове, не давая свету забраться туда. Выходит на балкон, уже зная, что там он повстречается с ней. С луной. С той самой, которая смеётся над ним, которая завладела сегодня им. Воздух свеж, но от этого не легче. Снова накатывает волна беспокойства. Тёмная волна страха. И он стоит, не осмеливаясь поднять глаза, чтобы взглянуть на своего палача. Но разве я боюсь? Вместе с этим вопросом на него накатывает ярость, и он поднимает глаза. И они встречаются – человек и луна. Жертва и палач. Встречаются, сплетаясь воедино. Настолько тесно, что разорвать эту связь никто уже не в силах. Он делает шаг назад, отступая в кухню, но уже поздно – призрачный свет уже у него в голове, свет держит его. И стены, те самые, что ещё несколько минут давили на него, вдруг стремительно разъезжаются в стороны. Потолка уже не видно, он теряется где-то в вышине. Пространство увеличивается. Он стоит посередине, стоит один среди пустоты. Стоит, залитый лунным светом. И на мгновенье все страхи отступают, он чувствует умиротворение. Всё залито бледным светом, в воздухе плывут призрачные переливы, сплетаясь и образуя странные образы, видимые лишь ему. Слабость в ногах, всё плывёт перед глазами. Он лежит на полу. Глаза открыты, но сознание покинуло его. Он лежит, окружённый лунным светом. И свет ласкает его тело, обтекая его со всех сторон, не давая отбрасывать теней. И он не сможет придти в себя ещё долго. Как и в прошлый раз. Полнолуние.